На страже культурной столицы: литература и искусство блокадного Ленинграда
Почему Ленинград называли «городом воинствующей поэзии»? Как литература и искусство помогали жителям осажденного города? И что творчество ленинградских писателей и поэтов может рассказать о блокаде сегодня? Об истории культурной столицы – в материале ко Дню полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады — 27 января.
Николай Чуковский и «Балтийское небо»
Профессия военного корреспондента была одной из самых распространенных для советских литераторов в годы Великой Отечественной войны. Так и Николай Чуковский — сын известного советского поэта, автора «Мухи-Цокотухи» и «Айболита», уже в июне 1941 года вошел в штат газеты «Красный Балтийский флот». Работа военкора продолжалась и в дни блокады Ленинграда. Но главный свой труд – результат почти десятилетней работы – Николай Чуковский опубликовал уже в послевоенное время.
Штурвал лидера эсминцев «Минск», входившего в состав Краснознаменного Балтийского флота. Герои романа «Балтийское небо» защищали советские корабли от налетов немецких бомбардировщиков (экспозиция Центрального музея Вооруженных Сил)
Повседневная жизнь военного Ленинграда получила здесь яркое описание. Таково удивление майора Лунина — главного героя романа, что на фронт приходилось добираться на трамвае — с домохозяйками, студентками Политехнического института, прицепившимися сзади к вагону мальчишками. Ведь с сентября 41-го город находился в прифронтовой полосе. Таковы последствия голодной зимы, когда герой сталкивался с мальчиком, собиравшим на заснеженном поле картошку, разрытую немецкими снарядами. Таково опасение ленинградцев быть пойманными комендантским патрулем. Ведь находиться в ночное время на улицах города было запрещено.«Балтийское небо» — документально-художественное произведение, основанное на материалах, собранных писателем в годы войны. Описываемая Николаем Чуковским «Рассохинская» эскадрилья, названная так по фамилии своего командира, относила читателя к истории настоящих летчиков, защищавших запертый в Финском заливе Балтийский флот.
«Блокадный пейзаж»
«Ленинград в Блокаде» (1942). Художник – Людмила Рончевская
Как и в Москве тех лет, маскировка военных и гражданских объектов была важной задачей художников и скульпторов блокадного города. Многие памятники архитектуры, которыми был столь богат Ленинград, могли служить прекрасным ориентиром для немецкой артиллерии и авиации. Их противник старался не трогать, сосредотачивая свой удар на жилых кварталах. Так, на домах стала появляться надпись — «Граждане! Эта сторона улицы при артобстреле наиболее опасна», превратившая часть города в безлюдное пространство.
«Ленинград в блокаде» — картина Людмилы Рончевской, отправляла зрителя в один из уголков сражающегося города. В окнах домов погас свет. В небо устремлены лучи прожекторов, выискивавших немецкие бомбардировщики. Улицы завалены снегом, который совершенно некому убирать. Среди сугробов, опираясь на палку, медленно идет уставшая и голодная жительница города. Удастся ли ей пройти свой путь до конца?Городской облик менялся, а вместе с ним менялись и подходы ленинградских мастеров, предложивших жанр «блокадного пейзажа». Художники стремились запечатлеть характерные черты осажденного города.
Ольга Берггольц и «Февральский дневник»
Уже после войны Ленинград стали называть «городом воинствующей поэзии». Литераторы пополняли ряды народного ополчения задолго до того, как немецкая армия оказалась у берегов Ладожского озера. Впрочем, защищать культурную столицу поэтам приходилось и в более привычном деле.
Выступления Ольги Берггольц по радио, как и стук работающего метронома, стали одним из символов осажденного города. Ленинградцы с большим трепетом слушали стихи советской поэтессы в тяжелые дни блокады. В то же время в дневниковых записях, увидевших свет лишь после смерти поэтессы, Берггольц делилась переживаниями об участи города:
Борясь со своими мыслями, зимой 42-го – в самое тяжелое время для блокадного Ленинграда – Берггольц создает «Февральский дневник». Эта поэма – переживания советской поэтессы, равно как и всех жителей города, оказавшихся во вражеском кольце. Берггольц представляет повседневность Ленинграда: тишина, прерываемая разрывами бомб; мрачные улицы, закутанные в сугробы; съеденные последние кусочки хлеба.«Мои писания, мои стихи <...> не заменят ему ни хлеба, ни снарядов, ни орудий — а решает только это. Если ленинградцы не будут слышать моих стихов, ничто не переменится в их судьбе».
Но главное – изменившиеся чувства и поведение людей:
Нет, мы не плачем. Слез для сердца мало.
Нам ненависть заплакать не дает.
Нам ненависть залогом жизни стала:
Объединяет, греет и ведет.
И все же ненависть к врагу, к себе самим, к тому бедственному положению, в котором оказался город, дополнялись нотками надежды и триумфа:
Наступит день, и, радуясь, спеша,
Еще печальных не убрав развалин,
Мы будем так наш город украшать,
Как люди никогда не украшали.
«Боевой карандаш»
К началу Великой Отечественной войны создание плакатов уступало по своей значимости живописи или скульптуре. Однако уже лето 1941 года отмечало небывалый взлет в производстве новых листов. Краткость, доходчивость, броскость и яркость изображения позволяли плакатам призывать людей на защиту Родины, рассказывать о событиях войны или представлять врага в уничижительном свете.
«Боевой карандаш» — коллектив ленинградских художников, выпускавших новые листы даже в самое суровое время. Условия блокады накладывали отпечаток на творчество мастеров. Некоторые плакаты печатались вручную, поскольку не было электричества. Художники по очереди вертели ручку печатного станка. Тираж был невысок — в Ленинграде обычно выходило не более 3 тысяч экземпляров одного плаката. А ведь самые известные в Советском Союзе листы могли быть отпечатаны в военное время несколько миллионов раз.
Одним из главных оружий плаката была сатира, ведь «сделать врага смешным — значит наполовину убить его». Лист № 21 «Боевого карандаша» представлял зрителям крысу — привычный для советского человека образ фашизма. Пытаясь ухватиться за столь желаемый колос, маленький зверек приходил к печальному для себя концу, будучи битым «в нос и хвост».
«О крысе голодной и силе народной» (1941). Лист «Боевого карандаша» за № 21. Художник – Николай Муратов. Автор текста – Борис Тимофеев
Художник Николай Муратов использовал в своем плакате часто встречающийся у советских мастеров сюжет «до и после»: чего желал враг («до»), и что с ним в итоге стало («после»). И все же лист, выпущенный еще в 1941 году, также показывал столь беспокоившую ленинградцев и самого художника тему наступавшего голода.
Дмитрий Шостакович и «Симфония № 7»
Исполнение «Ленинградской» симфонии Дмитрия Шостаковича считается, пожалуй, самым значимым культурным событием в жизни блокадного города. О выступлении 9 августа 1942 года вспоминал один из музыкантов:
«Шостакович был свидетелем колоссальных народных бедствий, всех лишений и страданий народа. И не только он, но и исполнители оркестра, и дирижер, и слушатели, находящиеся в зале, все были участниками и свидетелями трагедии. <...> Потом уже мне приходилось слушать эту симфонию в отличном исполнении, с хорошим составом оркестра, с прекрасным дирижером, но такого впечатления от этой музыки, такого личного восприятия уже никогда не было — тогдашнего, свойственного только тому дню, тому времени, когда знаешь, что в оркестре сидят мои полуголодные товарищи и Карл Ильич Элиасберг [дирижер — прим. ред.] тоже не ахти какой сытый человек».
«Посвящается городу Ленинграду. Симфония № 7» (экспозиция Центрального музея Вооруженных Сил)
Это событие уникально — оно объединило людей не при помощи профессии или любви к искусству, а общей бедой, с которой столкнулся Ленинград. Музыка стала инструментом, позволившим ленинградцам на время преодолеть страшное испытание, имя которому — блокада.