Ирония в творчестве Вячеслава Пьецуха: методические подсказки, читательские задачи
В статье рассматриваются прозаические произведения В. А. Пьецуха «Роммат», «Государственное дитя», «Прометейщина». В фокусе исследования находятся различные писательские техники: переосмысление мифов, ироническое освещение реальных событий, создание альтернативной истории. Приводится методическая разработка, предлагающая оригинальный подход к изучению его творчества в школе.Вячеслав Алексеевич Пьецух — московский писатель, историк по образованию. Некоторое время он работал в школе, и бывшие ученики до сих пор посещают иногда творческие встречи своего учителя с читателями. История для писателя — пластичная глина, которую он, подобно скульптору, мнёт в руках, чтобы вылепить очередной исторический сюжет. В повести «Роммат» писатель предлагает художественную интерпретацию российской истории. По аналогии с диалектическим и историческим материализмом он называет ее «романтическим материализмом». В аннотации разъясняется: «Это — когда художник как бы ставит себя над фактом, предлагая свою концепцию, свое осмысление истины» (Пьецух В. Роммат. М.: Вся Москва, 1990. С.2).
Вячеслав Пьецух не просто сочиняет прозу. Он напряженно рефлектирует над своим творчеством, выясняет его происхождение и раскрывает свои писательские тайны перед читателем. Возможно, для него это один из способов познать самого себя. Психология творчества, несмотря на свою многолетнюю историю, на самом деле только складывается, и любое свидетельство оказывается ценным. Повесть «Роммат» завязывается в крохотной газетной заметке. Человек невнимательный пробежал бы её глазами и не запомнил: три человека привлечены к незаконному врачеванию. Мало ли их на свете, самозваных знахарей. Но приглядитесь к их фамилиям и официальному роду занятий: разнорабочий Бестужев, весовщик Завалишин, водолаз Муравьёв. Ничего не вспомнили? А писатель-историк вспомнил сразу: все трое – однофамильцы декабристов, вышедших 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь. Но это только завязь, а росток должен взойти. Писатель задается вопросом: а что если большинство исторических событий, даже самых знаменитых, попросту случайны? Историческую истину Вячеслав Пьецух поверяет своим художественным творчеством. Он пытается разобраться: действительно ли «художественные истины не постигают, а создают» (Пьецух В. Роммат. – С.2).
Для этого писатель разворачивает повествование в трех частях. Две первые части — это остроумные, порой забавные пересказы исторических событий, случившихся в России. В третьей части писатель создаёт «фэнфик» на тему возможной удачи декабристского восстания. Он приглашает читателя поразмышлять вместе с ним о случайности, сравнить случайность в природе со случайностью в обществе. Вот и декабристское восстание произошло вовсе не случайно: ведь русский человек, полагает Вячеслав Пьецух, всегда тянется к государственному поприщу. В этом его отличие от человека европейского, демонстративно отчуждающего себя от властей и настаивающего на своей личной независимости. Впрочем, государство самые дерзкие из них понимали по-своему, потому и пытались его переделать: «Кто составлял партии для восстановления абсолютной монархии, кто готовил военную диктатуру, кто сочинял домашние конституции. Преимущественно сочинялись домашние конституции, просто, как холера, пошла по Москве законотворческая эпидемия, и даже безобиднейший Мусин-Пушкин, который сроду не только ничего не писал, но и не читал, сочинил отчаянный проект государственного устройства» (Пьецух В. Роммат. М.: Вся Москва, 1990. С.9.).
Никто из них, доморощенных политологов, юристов и социологов, бунтарем не считался. Да и вообще к началу декабристского восстания в России оставался только один государственный преступник. Заключенный Алексеевского равелина писарь Никита Курочкин был брошен в крепость согласно Петровскому закону «О донесении про тех, кто запершись пишет, кроме учителей церковных, и о наказании тем, кто знали, кто запершись пишет, и о том не донесли».
Зато характер дворянского революционера напоминает Пьецуху о чертах правдолюбия, принципиальной неспособности к организованности русского интеллигента, столь же отзывчивого к чужой боли, потому нетерпимого к любому угнетению человеческого достоинства. Маловато для успешной политической борьбы в западных традициях, не так ли? Допустим, рассуждает писатель, декабристы победили. Собралось бы тогда через три месяца, т.е. в марте 1826, «Народное вече» и приняло конституционную монархию. О другом устройстве общества дворяне-революционеры и не помышляли, а от крепостной зависимости собирались освободить крестьян только без земли. Своими политическими актами они заложили бы предпосылки для затяжной «Великой крестьянской войны», предсказанной еще Достоевским. Результат её для российской истории мог привести к результатам, весьма похожим на уже известные: «Первая мировая война, надо полагать, закончилась бы у нас не Великим октябрьским переворотом, а максимум широкими парламентскими дебатами; возможно, что в условиях социальной благопристойности Толстой был бы знаменитым военно-религиозным писателем, Достоевский — родоначальником жанра психологического детектива, а Чехов сочинял бы исключительно изящные анекдоты...» (Пьецух В. Роммат. М.: Вся Москва, 1990. С.96.).
В «фэнфике» часто происходит скачок во времени. В повести Вячеслава Пьецуха «Государственное дитя» (1997), которая относится к этому жанру, скачок в будущее оказывается погружением в «давно прошедшее» время:
«Позади государя переминались с ноги на ногу окольничие и бояре, все в чинных темных костюмах и крахмальных косоворотках, вошедших в обыкновение после того, как государь Петр IV Чудотворец галстуки запретил. По правую руку от Александра Петровича стоял отрок Аркадий, Государственное Дитя, наследник всероссийского престола, который был вычислен Палатой звездочетов два года тому назад» (Пьецух В. Государственное дитя. М.: Вагриус, 1997. С. 149-150.). За «государственное дитя» — официального убитого и похороненного наследника престола Аркадия — себя выдает находчивый Вася Злоткин. Не имея желания, да и способностей к работе он обращается в эстонское посольство за помощью в восстановлении правах. Эстонские спецслужбы, по версии Пьецуха, рады отвлечь соседей от притязаний на Прибалтику. Они даже снаряжают войско, которое привозит Васю Злоткина «на царствование»:
«Трудно было такое предположить, но на вокзале города Пскова поезд Лжеаркадия встречала многочисленная депутация во главе с самим псковским воеводой Рассказовым, войска гарнизона были выстроены вдоль перрона и орали «ура», не жалея глоток, половину станционного здания занимал транспарант со словами «Привет законному государю!», красотки из здешнего театра оперетты поднесли Василию Злоткину хлеб-соль на мельхиоровом блюде и серебряный портсигар» (Пьецух В. Государственное дитя. С. 199-200.).
Герои повести часто рассуждают об особенностях российской истории и развитии государства Российского. Линия «наследника престола Аркадия» — авантюрная, приключенческая. Она перебивается другой, идиллической линией. Ведь Вася Злоткин оставил в деревне свою жену, умницу и философа, которая пишет диссертацию и не участвует в развитии сюжета. Подобно тому как товарищ Сухов в фильме «Белое солнце пустыни» в критические моменты сюжета начинал в своем воображении писать письма жене, Вася вытаскивает реальные письма, написанные его женой. Они всегда не в тему, совершенно не соответствуют сюжетным перипетиям, зато отличаются прозорливостью и тонким пониманием российской истории. Вот одно из них — о сущности русской исторической трагедии:
«Кстати, о Герцене. При всем таланте этого замечательного писателя, при глубоком и утонченном его уме, он все-таки не понял сущности русской трагедии, которую до конца понял великий Гоголь. Сущность же ее такова: трагедия в России всегда имеет нелепый, почти комический оттенок, и в ста случаях из ста в ней найдется что-то пошлое и смешное. Ну, разве не комично, что тиран Николай I, который уходил страну до полной потери обороноспособности, в частности, самолично утверждал проекты всех строений на Руси, за исключением только крестьянских изб? Разве не смешно, что русскую революцию делали агенты Охранного отделения? И какая пошлость, что вековую мечту христианина о Царствии Божьем на земле обещал воплотить неуч и хулиган!» (Пьецух В. Государственное дитя. С. 199-200.).
Оставшись без работы, Вася Злоткин проявил смекалку и нашел возможность не только прокормиться, но и возвыситься над суетой, приобщиться к русской истории. Эта игра захватила его, и он задумывается над реформаторскими проектами. Благодаря удачному стечению обстоятельств и полному отсутствию бдительности властей Лженаследник захватывает власть. Его реформаторские проекты запущены. Они должны принести справедливость и процветание, однако оборачиваются подлинной антиутопией:
«Но вот какая незадача: несмотря на безукоризненную исполнительность исполнителей, все начинания Василия Злоткина как-то глохли, а если и воплощались, то вкривь и вкось, точно они упирались в незримую стену сопротивления, как будто высшим силам было неугодно, чтобы они претворялись в жизнь. Предварительную цензуру отменили, но, как назло, откуда-то повылазили газетенки, дававшие безобразные карикатуры на особу нового государя; тротуары отгородили от проезжей части колючей проволокой, но теперь стало не в диковинку ходить по улицам с саперными резаками; из десяти отроков, посланных в Эстонию учиться бухгалтерскому учету, впоследствии вернулся только один, да и то недоучившись и решительным алкоголиком из-за тоски по родному дому. Василий Злоткин совсем было впал в уныние, но умные люди ему подсказали: не надо никаких новелл, все равно заколдованный круг здешней жизни не разорвать, а надо только держать эту публику в ежовых рукавицах и не давать ей особенно отощать» (Пьецух В. Государственное дитя. С. 222.).
Авантюра Лженаследника заканчивается мятежом, реставрацией, наконец, бежавший в родной Новороссийск Вася Злоткин оказывается арестован. Так завершается историческая фантазия на темы российской мифологии.
Ироническое обращение с историей и мифологией в творчестве В. Пьецуха встречается часто. Мы не будем множить примеры, лишь ограничимся рассказом «Прометейщина», в котором ироническому переосмыслению подвергается миф о Прометее. Этот рассказ изучается в 8 классе (По программе: Ланин Б.А. Устинова Л.Ю./ под ред. проф. Ланина Б.А. Литература. 5-9 классы. М.: Вентана-Граф, 2013.), причем завершает учебный год.
Возможно, сюжет рассказа — не «выдуманный», а «додуманный», имеет какую-то реальную основу. Мы уже знакомы с «чудиками» В.М. Шукшина. Теперь перед нами еще один необычный человек — мальчик по фамилии Веревкин. Его особенности — не просто человеческие, личностные. Автор возводит его в ранг мифологического героя! Отсюда естественно проистекает тема для обсуждения — мифологический сюжет в современной литературе.
А теперь вспомним миф о Прометее. Чем прославился этот герой?
Какие подвиги совершает Прометей? Ради чего совершает титан свой главный подвиг? Почему боги прогневались на него? Какое наказание ждало Прометея?
Все, что делает Прометей, совершается им из любви к людям: он научил их строить жилища, впрягать в ярмо животных, переплывать на лодках моря и реки… Часто ему приходилось хитрить с богами, чтобы защитить и оградить людей от их посягательств. Исполненный любви к людям, он похищает огонь у Зевса, за что был наказан: прикован к скале, где каждый день орел выклевывал ему печень.
Какие героические поступки совершает современный титан Веревкин? Какие цели он преследует?
Герой рассказа В.А. Пьецуха «Прометейщина» тоже совершает подвиги, только уж очень своеобразные: не во имя жертвенной любви к своим «клиентам», а исключительно ради денег. Он буквально торгует своим красноречием, своей демагогией. Каждый такой «подвиг» имеет определенную цену: разговор с родителями по поводу двойки по математике — пятьдесят копеек, «критическое высказывание» — восемьдесят, украденная банка с кислотой — рубль. Получив деньги, Веревкин готов всячески принижать себя и восхвалять других — все средства хороши в достижении главной цели: отсрочить, смягчить, а то и вовсе отменить гнев родителей, тоже своего рода властителей детских судеб.
Методическая подсказка
Всякий рассказ начинается с названия. Такого слова, как «прометейщина», в словаре не найти. Что означает суффикс «щин»? Какое значение придает он существительному? Вспомните слова с таким суффиксом, докажите свое мнение.
Цель учителя двоякая: с одной стороны, показать, как происходит переосмысление мифологического персонажа в рассказе В.А. Пьецуха «Прометейщина», но с другой — поговорить о сюжетной ситуации, об ироничной позиции автора, исподволь помогая ребятам сформировать свое отношение к персонажам, особенно — к главному герою.
Решаем читательские задачи
Конечно, в центре нашего разговора — главный герой. Предложите ученикам провести сравнение мифологического титана и современного героя. Обычно они вспоминают гордый непокорный нрав титана, его бесстрашие, нежелание покоряться воле богов.
Обращаясь к интерпретации мифологического сюжета в рассказе, необходимо поразмышлять о проблеме «измельчания» героя. Происходит ироническое снижение героического образа титана, готового терпеть муки из любви к людям. На смену бескорыстному служению приходят совсем другие отношения: услуга за услугу.
Здесь самое время дать возможность ребятам поразмышлять о том, что частенько сопровождает их в детстве — о наказании. Детство запоминается многим не только радостным познанием мира, но и различными наказаниями. Поговорим о том наказании, которое ждет Веревкина.
Так же, как и в мифе о Прометее, герою рассказа не избежать наказания. Однако и тут происходит снижение героического пафоса: достойное титана наказание заменяется традиционной поркой ремнем.
В рассказе В.А. Пьецуха отсылка к мифу присутствует не только в названии, но и в заключительной части, в размышлениях наказываемого Веревкина. «У-у, хищник, истязатель! — думал он про отца. — Жри мою печень, жри!»
Сделать вывод помогут завершающие вопросы: как происходит переосмысление мифологического сюжета в рассказе? Какой писательский прием оказывается самым действенным?
В конце урока можно провести небольшую беседу по статье учебника по следующим вопросам:
— Какие факты биографии писателя вам особенно запомнились?
— Найдите в Интернете одно-два выступления Вячеслава Пьецуха перед читателями. Каким человеком он вам представляется?
— В какой манере В.А. Пьецух пишет свои произведения? Что является отличительной чертой его стиля?
Здесь следует вспомнить, что такое ирония, при работе с каким произведения учащиеся уже встречались с иронией. Можно сравнить иронию с другими формами комического, отметить ее отличительные особенности. В отличие от юмора, ирония основана на скрытой, завуалированной насмешке. Посредством иронии автор высказывает свое отношение к изображаемому предмету, явлению, герою и т.п.
Авторская ирония пронизывает все произведение.
Покажите, как автор относится к своему герою, над чем иронизирует. Обратите внимание учеников на то, что иронизирующий человек говорит (или пишет) как будто всерьез, а на самом деле смеется над своим персонажем. Предложите привести примеры из текста.
Вопросы для обсуждения:
1) Над кем и чем смеется автор?
2) Какие детали помогают понять авторскую иронию?
3) Обратите внимание на речь героев. Как здесь проявляется ирония? Над чем смеется автор?
Этот урок, как мы уже говорили, — последний. Ознакомьте школьников с наиболее объемными произведениями из программы 9 класса. Продиктуйте им небольшой список для летнего чтения. Надеемся, вы еще не раз вспомните замечательного современного писателя Вячеслава Пьецуха. На страницах наших учебников он встречается не раз: размышления писателя о собратьях по перу очень меткие и часто носят обобщающий характер, а написанные им биографии писателей представляют собой великолепную портретную галерею русских писателей.
Авторы: Ланин Б.А., Амелина Е.Е.